Сергей Сапожников

DANCE. С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ / Галерея XL, Москва, октябрь-ноябрь 2015 года
Сергей Сапожников более всего известен своими цветными фотографиями, на которых изображение вывернуто, а цвет изменен настолько, что они превращаются почти в абстрактные. Только сохранившиеся очертания человеческих фигур свидетельствуют, что где-то в основе была постановка, может быть, даже и перформанс. В проекте Dance многое иначе. Цветная аналоговая съемка сменяется здесь черно-белой и цифровой, дистанция до объекта увеличивается: раскрыта конструкция хаоса, показана пресловутая творческая кухня.
Dance — это не только художественный проект, но одновременно и репортаж, документация: точка зрения на все то, что было раньше, сменившийся ракурс, в котором прошлые проекты и жизненные артефакты выглядят не просто понятнее – по-новому. Автор утверждает, что его фотографии еще и функциональны, служат эскизами к проекту, в котором субкультура должна быть соединена с «высоким искусством».
Владимир Левашов

БЕСПОКОЙНАЯ НЕПОДВИЖНОСТЬ

Фотографии Сергея, как кажется, основаны на структурном принципе нестабильности. Любимый сюжет художника — человеческая фигура во взаимодействии с пространством. Одинокий, как правило, герой передвигается среди импровизированных декораций, собранных из разнообразных материалов. Иногда в кадре присутствуют несколько персонажей, но между ними нет взаимодействия: каждая фигура увлечена собственными действиями или позой и изображена как элемент серии. Позы неестественны, сложны, полны динамизма и пружинистой энергии. Финальный кадр — это переплетение едва узнаваемых форм, элементов, сливающихся друг с другом в непрерывном чередовании репрезентации и абстракции, динамизма и неподвижности.
Пространство действия формируется наслоениями и нагромождениями: и пейзажи, и интерьеры похожи на свалки — бесформенные груды обломков, разваливающиеся здания, участки природного ландшафта, пришедшего в запустение или агрессивно наступающего на территории, бывшие когда-то обитаемыми.
Ирене Кальдерони

THE WAY OF ENTHUSIASTS

August 29 – November 25, 2012 Casa dei Tre Oci, VeniceШОССЕ ЭНТУЗИАСТОВ / 29 августа – 25 ноября 2012 года Casa dei Tre Oci, Венеция
Как фотограф Сергей Сапожников в своих работах довольно много экспериментирует с включением искусственных объектов в полу- природное, полу-урбанистическое окружение городских окраин. Атмосфера кажущегося беспорядка, вызываемая этими работами, является отсылкой к потенциалу, скрытому в освобождении от рамок организованного пространства и привычного поведения.
Венеция послужила Сергею источником образа «плавучей архитектуры», дома на воде в окружении разноцветных надувных матрацев. Для своей новой инсталляции Сапожников выбрал кусты и деревья, растущие неподалеку от венецианского отеля, на фоне которых по-новому смотрятся надувные матрацы, с особенностями которых фотограф экспериментировал на протяжении целого года.
Кроны деревьев, поддерживаемые специальными подпорками, вызывают в голове образ Венеции. На примере воображаемой подводной стройплощадки Сапожников иллюстрирует все пробы и ошибки, сопряженные со строительством идеальной устойчивой конструкции. В своей работе он переосмысляет физические законы, строя конструкции, которые опираются не на землю, а на воздух.
Предполагалась, что смотреть на эту временную инсталляцию следовало с балкона Casa dei Tre Oci. Одновременно с этим она стала объектом серии фотографий, представленных на выставке. Разница между этими двумя подходами к восприятию создает целый спектр интерпретаций того, как и с помощью чего мы видим.
Катерина Чучалина и Сильвия Франческини

ТИРЕЛЛИ
Рим, 2012 год
Моя страсть к фотографии всегда была связана с кинематографом. В 2012 году Франческо Бонами предложил мне поработать с коллекцией костюмов Тирелли (ателье костюмов для кино- и театральных постановок) для журнала Tar. Благодаря этому я впервые в жизни получил возможность поработать с костюмами из моих любимых фильмов. В основном я использовал костюмы из фильма Лукино Висконти «Смерть в Венеции» с добавлением костюмов из ряда других фильмов.

ДВАЖДЫ ВЫЖИВШИЙ МУЗЕЙ

«Дважды выживший музей» – таким мог бы быть подзаголовок этого проекта, исследующего собрание данного музей, основанного в 1881 году, частично разрушенного в 1943 году и восстановленного в 1946-1951 года (этот подзаголовок также отсылает к итальянскому варианту названия фильма «Головокружение»). Двойную жизнь музея Сапожников дополняет сценарием своей собственной, вымышленной третьей жизни, в которой он играет роль русского архитектора-конструктивиста в захваченной русскими Италии (ситуация, недалекая от истины). Он захватывает музей, в центре которого устанавливает конструкцию, напоминающую каркас Башни Татлина. На этом захват не останавливается. Наш герой — фотограф и архитектор — влюбляется в завоеванное им пространство, которое он начинает запечатлевать при помощи фотоаппарата. Это что-то типа художественного «стокгольмского синдрома», при котором завоеватель начинает испытывать симпатию по отношению к завоеванным. По мере погружения в музейные архивы, он понимает, что утопическое желание сделать это место его собственностью невозможно. Наоборот, оно само трансформирует это желание в чувство ностальгии по той жизни, которой музей жил до бомбардировок. Но настоящее откровение происходит в момент, когда Сапожников оказывается перед датируемой XV веком картиной Боттичелли «Оплакивание Христа». Вглядываясь в нее, он по-новому осмысляет созданную им из пластика и надувных матрацев композицию– образ дешевой, но волнующей современности. Подобные параллели не опошляют шедевр, а напротив – являются результатом пристального внимания к форме. Сапожников относится к фигурам на полотне Боттичелли как к утратившим свою человечность объектам, в то время как элементы его собственной композиции принимают почти человеческий облик. Этот проект, который на самом деле называется Total Picture, является свидетельством взаимодействия между личностью русского художника и судьбой музея Польди-Пеццоли. Свои собственные чувства, мысли и эмоции Сапожников переносит на образ музея, судьбой которого отныне пересекается его жизнь. Процесс этого пересечения достигает своего апогея в процессе «вплетения» спиралевидной музейной лестницы в конструкцию, напоминающую каркас Башни Татлина, результатом чего является кажущаяся невозможной ДНК современного барочного стиля в искусстве.
Франческо Бонами

SOFT MACHINES

В работах Сергея Сапожникова Ростов-на-Дону — это повторяющееся и вместе с тем загадочное место присутствия. Родной город художника представлен через его отсутствие — на него указывают пригородные пейзажи, лишенные опознавательных знаков и идентичности, ничем не выделяющаяся, ничья земля, превращенное в свалку строительных отходов необжитое пространство. Художник обращает вспять этот механизм, делая отходы элементами своей перформативной грамматики, генерируя из соединения частей все новые конфигурации, выстраивая перед нами пейзажи с временной и, тем не менее, мощной, полной витальных сил архитектурой. Драматический театр имени М. Горького — это здание-символ Ростова-на-Дону, знаковый объект городской панорамы. Его необычная форма, вдохновленная машинным воображением, — своего рода эмблема того исторического момента, когда самые передовые эксперименты в искусстве столкнулись с задачей воплотить в художественных формах проект рождающегося советского общества. Как случается, История приготовила этому зданию иную участь — в 1943 году оно было стерто с лица земли отступающими нацистами. В 1960-е годы театр был восстановлен, однако исходный проект был пересмотрен, а внутренние помещения — реорганизованы. События и ход времени превратили этот мощный мотор образов, принадлежащий уже не одному моменту, но живущий на пересечении разных эпох, в сплошную неоднозначность форм и смыслов, всегда открытую новым прочтениям. Я полагаю, что именно эта подвижная идентичность Театра им. М. Горького и соблазнила художника заняться многосложным проектом и, взяв за исходную точку нынешнее состояние здания, его актуальную судьбу, построить свое повествование. Драматургию, способную воскресить в памяти природу этого пространства, его поэтику, его бытие в качестве места представления, и репрезентацию в нем самом утопий, проектов, упадка и возрождения.
Ирене Кальдерони